В огонь любых на свете бедствий из окон, щелей и дверей, из всех немыслимых отверстий обильно сыплется еврей.
Сбыл гостя. Жизнь опять моя. Слегка душа очнулась в теле. Но чувство странное, что я - башмак, который не надели.
Слышал я: под ударами гончара Глина тайны свои выдавать начала: "Не топчи меня! - глина ему говорила, Я сама гончаром была лишь вчера".
Мне одна лишь отрада осталась: в вине, От вина лишь осадок остался на дне. От застольных бесед ничего не осталось. Сколько жить мне осталось - неведомо мне.
Весь день спускаю пар в свисток, Луплю по воробьям из пушки. И жду знакомый цокоток Ушедшей в магазин подружки.