Не пей, поэт, и не блуди в стихах, раз трезвенник ты в жизни и монах. Не будучи способным трогать душу, не щекочи желудок мой и пах.
Я больше не буду у Данко в долгу, когда ретивое, как факел, зажгу и там, где не видно ни зги россиянам, узрю, наконец, эту самую згу.
На родословном древе, как орлица, сидит внизу праматерь и стыдится, что на верхушке древа петушня утраченной орлиностью гордится.
Две девочки являются во сне, чтоб жажду утолить себе и мне. Одна из них желает чай в кофейне, другая кофе хочет в чайхане.
Держава при иудах, а те у ней при блюдах, а мы у них в рабах, я в ланях, ты в верблюдах.
У кресла цирюльница будто у плахи засуетилась, едва я под ахи шепнул ей, что я сексуальный маньяк, желающий нынче постричься в монахи.