Душа улетит, и рассыпется тело, сотрутся следы, не оставив следа, а все, что внутри клокотало и пело, неслышно прольется ничем в никуда.
сомненья мне душу изранили и печень до почек проели: как славно жилось бы в Израиле, когда б не жара и евреи.
Знакома всем глухая робость, когда у края вдруг шатает: нас чувство тихо тянет в пропасть, но разум за руку хватает.
Уходят сыновья, задрав хвосты, и дочери томятся, дома сидя; мы садим семена, растим цветы, а после только ягодицы видим.
Поскольку я себя естественно везде веду, то я в награду и получаю соответственно по носу, черепу и заду.
Блажен любой, кто образован; я восхищался многократно, как ум у них организован и фарширован аккуратно.