Финал кино: стоит кольцом десяток близких над мужчиной, а я меж них лежу с лицом, чуть опечаленным кончиной.
Увы, но я не деликатен и вечно с наглостью циничной интересуюсь формой пятен на нимбах святости различной.
Наших будней мелкие мытарства, прихоти и крахи своеволия - горше, чем печали государства, а цивилизации - тем более.
Отливом завершается прилив, похмельями венчаются угары, эпоха, через кровь перевалив, кончается, кропая мемуары.
Нас мелочь каждая тревожит, и мы не зря в покой не верим: еврею мир простить не может того, что делал он с евреем.