Пора уже налить под разговор, селедку покромсавши на куски, а после грянет песню хриплый хор, и грусть моя удавится с тоски.
До славной мысли неслучайной добрел я вдруг дорогой плавной: у мужика без жизни тайной нет полноценной жизни явной.
Распяли Прометея Как вора, по традиции. А на Земле алеют Кострища инквизиции.
Пока поэт поет, его не мучает отчаяние,страх и укоризна, хотя лишь дело времени и случая, когда и как убьет его отчизна.