Весна размывает капризно завалы унынья и грязи внезапной волной оптимизма, шальной, как вода в унитазе.
Маленький мальчик в песочке играл, тихо подьехал к нему самосвал. Не было слышно ни шума, ни стона,- только ботинки торчат из бетона.
Но кто осудит старика, если спеша на сцену в зал, я вместо шейного платка чулок соседки повязал?
На кухне или на лесоповале, куда бы судьбы нас ни заносили, мы все о том же самом толковали - о Боге, о евреях, о России.
Плетясь по трясине семейного долга и в каше варясь бытовой, жена у еврея болеет так долго, что стать успевает вдовой.