Серые подглазные мешки
сетуют холодным зеркалам,
что полузабытые грешки
памятны скудеющим телам.

Живя блаженно, как в нирване,
я никуда стремглав не кинусь,
надежд, страстей и упований
уже погас под жопой примус.

 Господи, в интимном разговоре
дерзкие прости мои слова:
сладость утопических теорий -
пробуй Ты на авторах сперва. 

Всё будет строго по закону,
Исход протестов нам не внове:
Народ повинтят, а ОМОНу
Дадут квартиры в Бирюлёве. 

В России жил я, как трава,
и меж такими же другими,
сполна имея все права
без права пользоваться ими.