В похмельные утра жестокие из мути душевной являлись мне мысли настолько глубокие, что тут же из виду терялись.
Дух и облик упрямо храня, я готов на любые утраты; если даже утопят меня - по воде разойдутся квадраты.
Чтобы сгинула злая хандра и душа организм разбудила, надо вслух удивиться с утра: как ты жив ещё, старый мудила?
По мере личного сгорания душе становятся ясней пустые хлопоты старания предугадать, что станет с ней.
Я проделал по жизни немало дорог, на любой соглашался маршрут, но всегда и повсюду, насколько я мог, уклонялся от права на труд.