В похмельные утра жестокие
из мути душевной являлись
мне мысли настолько глубокие,
что тут же из виду терялись.

Дух и облик упрямо храня,
я готов на любые утраты;
если даже утопят меня -
по воде разойдутся квадраты.

Чтобы сгинула злая хандра
и душа организм разбудила,
надо вслух удивиться с утра:
как ты жив ещё, старый мудила?

По мере личного сгорания
душе становятся ясней
пустые хлопоты старания
предугадать, что станет с ней.

Я проделал по жизни немало дорог,
на любой соглашался маршрут,
но всегда и повсюду, насколько я мог,
уклонялся от права на труд.