Ругал эпоху и жену, искал борьбы, хотел покоя, понять умом одну страну грозился ночью с перепоя.
Она меня не мучает, Валяюсь с ней весь день — Подругой своей лучшею, Зовущеюся — лень.
В российской оперетте исторической теперь уже боюсь я не солистов, а слипшихся слюной патриотической хористов и проснувшихся статистов.
Даже в час, когда меркнут глаза перед тем, как укроемся глиной, лебединая песня козла остается такой же козлиной.
С успехами наук несообразно, а ноет - и попробуй заглуши - моя неоперабельная язва на дне несуществующей души.