Еврей весьма уютно жил в России,
но ей была вредна его полезность;
тогда его оттуда попросили,
и тут же вся империя разлезлась.

Клянусь я прошлогодним снегом,
клянусь трухой гнилого пня,
клянусь врагов моих ночлегом -
тюрьма исправила меня.

С душою, раздвоенной, как копыто,
обеим чужероден я отчизнам -
еврей, где гоношат антисемиты,
и русский, где грешат сионанизмом.

Нелегко материнскому сердцу понять
И скорее — поймёт сам юнец:
Если памперсы спереди начали жать,
Значит сладкому детству — конец.

В зоопарке под вопли детей
укрепилось мое убеждение,
что мартышки глядят на людей,
обсуждая свое вырождение.