Евреи клевещут и хают, разводят дурманы и блажь, евреи наш воздух вдыхают, а вон выдыхают - не наш.
Слухи, сплетни, склоки, свары, клевета со злоязычием, попадая в мемуары, пахнут сскверной и величием.
Уходит под воду Венеция, кривая башня славит Пизу. И с грустью вижу свой конец и я во всём, что так стремится книзу...
Пусть время, как поезд с обрыва, летит к неминуемым бедам, но вечером счастлива Рива, что Сема доволен обедом.
Пока скользит моя ладья среди пожара и потопа, всем инструментам бытия я предпочел перо и штопор.