Вот женщину я обнимаю,
она ко мне льнет, пламенея,
а Ева, я вдруг понимаю,
и яблоко съела, и змея.

Хоть много лет из плена мы брели,
Остались до сих пор привычки рабские:
Вот письменность свою изобрели,
А цифры — и сейчас еще арабские.

Не темная меня склоняла воля
к запою после прожитого дня:
я больше получал от алкоголя,
чем пьянство отнимало у меня.

В чертах российских поколений
чужой заметен след злодейский:
в национальный русский гений
закрался гнусный ген еврейский.

Что у еврея? Лишь Сион.
Хасидом попранный Израиль.
Он так в другой народ врастает,
Что нет там лучшего чем он.