Пролетарий умственного дела, тупо я сижу с карандашом, а полузадохшееся тело мысленно гуляет нагишом.
Голод дошел до российской глубинки, Бедная мама взялась за дубинку. Детям теперь гарантирован ужин, Папа нам был не особенно нужен.
Когда бы мой еврейский Бог был чуть ко мне добрей, он так легко устроить мог, чтоб не был я еврей!
До поры, что востребую их, воплощая в достойных словах, много мыслей и шуток моих содержу я в чужих головах.
Просветы есть в любом страдании, цепь неудач врачует случай, но нет надежды в увядании с его жестокостью ползучей.