В тихой смиреннице каждой, в робкой застенчивой лапушке могут проснуться однажды блядские гены прабабушки.
В любых краях, где тенью бледной живет еврей, терпя обиды, еврейской мудрости зловредной в эфир сочатся флюаиды.
Все ближе к зимним холодам года меня метут, одной ногой уже я там, другой - ни там, ни тут.
Я три услады в жизни знал, предавшись трем Любовям: перу я с бабой изменял, а с выпивкой - обоим.
Наши мысли и дела - белее снега, даже сажа наша девственно-бела; только зря наша российская телега лошадей своих слегка обогнала.