Жрец величав и строг, он ключ от тайн, творящихся на свете, а шут - раскрыт и прост, как луч, животворящий тайны эти.
Ты правдою сердце моё не тревожь. Мы правдою горести множим. Терпеть еще можем мы чистую ложь, Но чистую правду – не можем.
В виду имейте, между прочим, Заверят деды и отцы, Что августовской теплой ночью Растут не только огурцы.
Ты с ранних лет в карьером раже спешил бежать из круга нашего; теперь ты сморщен, вял и важен, как жопа дряхлого фельдмаршала.
Друзьям и нянькой, и сиделкой бывал я бедственной порой, моей души обильной грелкой лечился даже геморрой.