Изведавшие воздуха тюрьмы полны необъяснимой ностальгии, пожизненно уже другие мы, не лучше и не хуже, но другие.
Спалив дотла последний порох, я шлю свой пламенный привет всем дамам, в комнатах которых гасил я свет.
Хакани! Если честь и добро тебе выше всего, Никого не ударишь ты, не оскорбишь никого. Ведь достоинством всякий живой человек обладает, И пощечина хуже, чем сабли удар, для него.
Сколько б мы по базарам ни спорили, после споров не ставши умней, только то, что созвучно истории, обретает созвучие в ней.
Вдруг манит жизнь: я много проще, и ты, поверить ей готовый, влипаешь вновь, как кура в ощип, и пьешь огнем свой опыт новый.