Когда нас повезут на катафалке,
незримые слезинки оботрут
ромашки, хризантемы и фиалки
и грустно свой продолжат нежный труд.

В лабиринтах, капканах и каверзах рос
мой текущий сквозь вечность народ;
даже нос у еврея висит, как вопрос,
опрокинутый наоборот.

О, разве не делили мы скорбь других людей?
Что ж люди нашим горем пренебрегли сейчас?
Мы горевали много из-за других людей,
Так пусть же и другие горюют из-за нас!

Снова пьянка тянется шальная,
в мире всюду - ясная погода,
радость в каждом госте мне двойная -
от его прихода и ухода.

Что я смолоду делал в России?
Я запнусь и ответ а не дам,
ибо много и лет и ксилий
положил на покладистых дам.