Живя не грустя и не ноя, и радость и горечь ценя, порой наступал на гавно я, но чаще - оно на меня.
Я злоупотребляю возлиянием, здоровье подрывая наслаждением, под личным растлевающим влиянием и с жалостливым самоосуждением.
Россия непостижна для ума, как логика бессмысленна для боли; в какой другой истории тюрьма настолько пропитала климат воли?
Ведь я почему не родился арабом? Я тем оказал уважение бабам: Умри я арабом преклонных годов – Осталось бы минимум несколько вдов.
Дымись, покуда не погас, и пусть волнуются придурки, когда судьба докурит нас, куда швырнет она окурки.