Кто поверит, что отроду мне - сорок лет?
Лоб в морщинах и волос давно уже сед;
дух-страдалец во мне, право, мира древнее...
Боже, кто я, зачем я? Ты дашь мне ответ?

Нам пылать уже вряд ли пристало;
тихо-тихо нам шепчет бутылка,
что любить не спеша и устало -
даже лучше, чем бурно и пылко.

Отец мой молча умер без меня -
уставши, я уснул темно и пьяно;
нет, я ни в чем себя не обвинял,
я просто это помню постоянно.

Спасибо организму, корпус верный
устойчив оказался на плаву,
но все-таки я стал настолько нервный,
что вряд ли свою смерть переживу.

Так сюда евреи побежали
словно это умысел злодейский:
в мире ни одной еще державе
даром не сошел набег еврейский.