В море жизни кипящем искусство, как штиль, - я на рейде стою после гибельных миль. Небеса с Океаном слились в поцелуе, и не хочется чистить обросший мой киль...
Мы все идём путём иным... Скорей всего - окольным. В наш век возможно быть больным. Нельзя быть - сердобольным.
Близится, бесшумно возрастая, вязкая дремота в умилении, мыслей улетающая стая машет мне крылами в отдалении.
Ровесник мой, засосан бытом, плюет на вешние луга, и если бьет когда копытом, то только в гневе на рога.
Раскинулись женские попы, Затмив Губерману пейзаж? Во всём виноваты Европы, И Вова. Кремлёвский, не наш.