Еврей опасен за пределом
занятий, силы отнимающих;
когда еврей не занят делом,
он занят счастьем окружающих.

Вокруг лысеющих седин
пространство жизни стало уже,
а если лучше мы едим,
то перевариваем - хуже.

Я молодых, в остатках сопель,
боюсь, трясущих жизнь, как грушу,
в душе темно у них, как в жопе,
а в жопе - зуд потешить душу.

Не цепляйтесь, бабы-дуры,
Нет у вас ни капли такта:
Я могу ещё де-юре,
Не могу уже де-факто.

Мы ищем истину в вине,
а не скребем перстом в затылке,
и если нет ее на дне -
она уже в другой бутылке.