С возрастом яснеет божий мир,
делается больно и обидно,
ибо жизнь изношена до дыр
и сквозь них былое наше видно.

Среди совсем чужих равнин
теперь матрешкой и винтовкой
торгует гордый славянин
с еврейской прытью и сноровкой.

Не брани меня, подруга,
отвлекись от суеты,
все и так едят друг друга,
а меня еще и ты.

О, разве не делили мы скорбь других людей?
Что ж люди нашим горем пренебрегли сейчас?
Мы горевали много из-за других людей,
Так пусть же и другие горюют из-за нас!

Чего желать? Служу отчизне,
жена готовит мне обед,
я гармоничен в этой жизни,
как на маевке - менуэт.