Здесь мое исконное пространство,
здесь я гармоничен, как нигде,
здесь еврей, оставив чужестранство,
мутит воду в собственной среде.

Старость - дерево, корень которого сгнил.
Возраст алые щеки мои посинил.
Крыша, дверь и четыре стены моей жизни
Обветшали и рухнуть грозят со стропил.

За глину, что вместе месили,
за долю в убогом куске
подвержен еврей из России
тяжелой славянской тоске.

Я беден - это глупо и обидно,
по возрасту богатым быть пора,
но с возрастом сбывается, как видно,
напутствие "ни пуха, ни пера".

Пока поэт поет, его не мучает
отчаяние,страх и укоризна,
хотя лишь дело времени и случая,
когда и как убьет его отчизна.