Все это кончилось, ушло,
исчезло, кануло и сплыло,
а было так нехорошо,
что хорошо, что это было.

У страха много этажей,
повадок, обликов и стилей,
страх тем острее, чем свежей,
и тем глубинней, чем остылей.

Все растяпы, кулемы, разини -
лучше нас разбираются в истине:
в их дырявой житейской корзине
спит густой аромат бескорыстия.

Евреи топчут наши тротуары,
плетя о нас такие тары-бары,
как если сочиняли бы татары
о битве Куликовской мемуары.

Я много в мире повидал,
Хоть не мочил хачей в сортире,
Но чтоб еврей своих ругал -
Такого не бывало в мире!