Смотрю без тени раздражения
на огнедышащий вулкан
и сразу после извержения
готов налить ему стакан.

В безумных лет летящей череде
дух тяжко без общенья голодает;
поэту надо жить в своей среде:
он ей питается, она его съедает.

В чем цель творенья - неизвестно,
а мы - не смеем размышлять,
хотя порою интересно,
зачем то та, то эта блядь.

Святой непогрешимостью светясь
от пяток до лысеющей макушки,
от возраста в невинность возвратясь,
становятся ханжами потаскушки.

Во мне талант врачами признан,
во мне ночами дух не спит
и застарелым рифматизмом
в суставах умственных скрипит.