Я тайно обзавёлся шалашом,
чтоб изнутри утробным малышом
будить Россию, в ком уже не стыдно
и впроголодь мне жить, и нагишом.

Такая жгла его тоска
и так томился он,
что даже ветры испускал
печальные, как стон.

Земля моих великих праотцов
полна умов нешибкого пошиба,
а я среди галдящих мудрецов
молчу, как фаршированная рыба. 

Ветренник, бродяга, вертопрах,
слушавшийся всех и никого,
лишь перед неволей знал я страх,
а теперь лишился и его.

Не запретна лишь с мудрыми чаша для нас
Или с милым кумиром в назначенный час.
Не бахвалься пируя и после пирушки:
Пей немного. Пей изредка. Не напоказ.