Нисколько прочих не глупее все те, кто в будничном безумии, прекрасно помня о Помпее, опять селились на Везувии.
Весной я думаю о смерти. Уже нигде. Уже никто. Как будто был в большом концерте и время брать внизу пальто.
С годами телом и лицом Перестаю быть молодцом, Зато душой и сердцем Я, как и прежде, — с перцем.
Клянусь я прошлогодним снегом, клянусь трухой гнилого пня, клянусь врагов моих ночлегом - тюрьма исправила меня.
Она чиста и целомудренна Настолько, что самой не верится. И жизнь её полупридуманна, И принцы все никак не встретятся.