Усердные брови насупив, еврей,озаряемый улицей, извечно хлопочет о супе, в котором становится курицей.
С тихой грустью художник ропщет, что при точно таком же харче у коллеги не только толще, но еще и гораздо ярче.
Понять без главного нельзя твоей сплоченности, Россия: своя у каждого стезя, одна у всех анестезия.
Я дорожу покоем и бездельем, Но есть работа, чтоб ей было пусто. А без неё закончатся в мгновенье Грины, баблосы, бабки и капуста.