Подумав, я бываю поражен, какие фраера мы и пижоны: ведь как бы мы любили наших жен, когда б они чужие были жены!
Наверно, так понур я от того, что многого достиг в конце концов, не зная, что у счастья моего усталое и тусклое лицо.
В мире лишь еврею одному часто удается так пожить, чтоб не есть свинину самому и свинью другому подложить.
Когда не корчимся в рыдании, мы все участвуем в кишении - то в озаренном созидании, то в озверелом разрушении.