Живя в загадочной отчизне
из ночи в день десятки лет,
мы пьем за русский образ жизни,
где образ есть, а жизни нет.

В евреях легко разобраться,
отринув пустые названия,
поскольку евреи - не нация,
а форма существования.

Задавленность густой чиновной кашей
лишает смысла жалобу и крик,
лишен лица хозяин жизни нашей,
хотя коварен, туп и многолик.

Мне жалко иногда, что время вспять
не движется над замершим пространством;
я прежние все глупости опять
проделал бы с осознанным упрямством.

Товарищ, пшеницы побольше сей, 
Гусей заводи, поросят! 
(Доллар тридцать шесть рублей, 
Евро почти пятьдесят.)