В последний путь немногое несут: тюрьму души, вознесшейся высоко, желаний и надежд пустой сосуд, посуду из-под жизненного сока.
Был томим я, был палим и гоним, но не жалуюсь, не плачу, не злюсь, а смеюсь я горьким смехом моим и живу лишь потому, что смеюсь.
У нас внутри, как в помещении, бес словоблудия живет и, оживляясь при общении, нам разум пучит, как живот.
Толстухи, щепки и хромые, страшилы, шлюхи и красавицы, как параллельные прямые, в моей душе пересекаются.
И по сущности равные шельмы, и по глупости полностью схожи те, кто хочет купить подешевле, те, кто хочет продать подороже.