Святой непогрешимостью светясь
от пяток до лысеющей макушки,
от возраста в невинность возвратясь,
становятся ханжами потаскушки.

Пылким озарением измучен,
ты хрипишь и стонешь над листом -
да, поэты часто пишут лучше,
чем когда читаешь их потом.

Во времена тревог и хруста
сердца охватывает властно
эпидемическое чувство
томящей зыбкости пространства.

Сквозь общие радость и смех,
под музыку, песни и танцы
дерьмо поднимается вверх
и туго смыкается в панцирь.

Кромсая сложности и трудности
и обессилев за года,
я берегу теперь зуб мудрости
лишь для запретного плода.