У скряги прочные запоры,
у скряги темное окно,
у скряги вечные запоры -
он жаден даже на гавно.

Вдруг смешно до неприличия
в душной тьме кромешных дней:
чем трагедия трагичнее,
тем фрагменты в ней смешней.

Россия ждет, мечту лелея
о дивной новости одной:
что, наконец, нашли еврея,
который был всему виной.

Повсюду, где забава и забота,
на свете нет страшнее ничего,
чем цепкая серьезность идиота
и хмурая старательность его.

Она была собой прекрасна,
и ей владел любой подлец;
она была на все согласна,
и даже - на худой конец.