Конечно, время сызмала влияло на дух и содержание моё; меня эпоха сильно поваяла - однако ведь и я лепил её.
Девочки в парке цветы собирали, Мальчики рядом в индейцев играли. Маша нагнулась - В попе топор - Метко бросает индеец Егор.
Пел и горланил, как петух, крылами бил, кипел, как кочет; устал, остыл, совсем потух, теперь он учит и пророчит.
Россия безнадежно и отчаянно сложилась в откровенную тюрьму, где бродят тени Авеля и Каина и каждый сторож брату своему.
Дай, Боже, мне столько годов (а больше не надо и дня), во сколько приличных домов вторично не звали меня.