Где-то уже возле сорока глядя вверх медлительно и длинно, вдруг так остро видишь облака, словно это завтра будет глина.
Я однажды кувшин говорящий купил. "Был я шахом! - кувшин безутешно вопил. - Стал я прахом. Гончар меня вызвал из праха Сделал бывшего шаха утехой кутил".
Не страшно мне адских заслуженных мук, я кинусь в котел безмятежно, страшнее звонки от вчерашних подруг, упреки лепечущих нежно.
У Хаси энергии дикий напор, а вертится - вылитый глобус, и если поставить на Хасю мотор, то Хася была бы автобус.
Сейчас в любом из нас так много смешалось разных лиц и наций, что голова, как синагога, полна святынь и спекуляций.