Судьбой доволен и женой,
живу, копаясь в пыльных книжках,
и крылья реют за спиной,
и гири стынут на лодыжках.

Не слушая кипящей жизни шум,
минуя лжи возведенный гранит,
опавшую листву я ворошу —
она остатки памяти хранит.

Перфоратор гремит за стеной,
Дрель внизу завизжит не по-детски,
Я никак не пойму, надо мной
Крик девичий иль все-таки женский.

Пока поэт поет, его не мучает
отчаяние,страх и укоризна,
хотя лишь дело времени и случая,
когда и как убьет его отчизна.

Пусть её гадание – брехня,
но во взгляде что-то есть от рока.
И, гадая, смотрит древнеоко
юная цыганка на меня.