У памяти в углах - целебный мрак, упрятаны туда с умом и вкусом те случаи, когда я был дурак, то время, когда был я жалким трусом.
Едва лишь, еще незаметна, зари образуется завязь, орут петухи беззаветно, ускорить рассвет напрягаясь.
Весь день я по жизни хромаю, взбивая пространство густое, а к ночи легко понимаю коней, засыпающих стоя.
Обрызгивая кровью каждый лист, история нам пишется не впрок, и кажется порой, что Бог - садист и нами утоляет свой порок.
Прожив полвека день за днем и поумнев со дня рождения, теперь я легок на подъем лишь для совместного падения.