Вокруг ужасно стало много булыжных рыл кирпичной спелости; украв у детства веру в Бога, чего мы ждем теперь от зрелости?
В российской нежной колыбели, где каждый счастлив, если пьян, евреи так ожидовели, что пьют обильнее славян.
У духа, как у плоти, есть позывы, но плотские - крепчают, разъярясь, а духа просьбы тонки и пугливы и гаснут, незаметно испарясь.
И родом я чистый еврей, и лицом, а дух мой (укрыть его некуда) - останется русским, и дело с концом (хотя и обрезанным некогда).
Живу привольно и кудряво, поскольку резво и упрямо хожу налево и направо везде, где умный ходит прямо.