Азарт любовного пылания с годами горестно меняется: в душе горит огонь желания, а тело - не воспламеняется.
За мудрость, растворенную в народе, за пластику житейских поворотов евреи платят матери-природе обилием кромешных идиотов.
Мне жаль, что в оперетте панихидной, в ее всегда торжественном начале не в силах буду репликой ехидной развеять обаяние печали.
За женщиной мы гонимся упорно, азартом распаляя обожание, но быстро стынут радости от формы и грустно проступает содержание.
Мне это нравится — стареть, не предаваясь угрызеньям, и утром в зеркало смотреть с симпатией и омерзеньем.