В природе есть похожести опасные, где стоит, спохватясь, остановиться: великое - похоже на прекрасное, но пропасти змеятся на границе.
Вражда развивает мой опыт, а лесть меня сил бы лишила, хотя с точки зрения жопы приятнее мыло, чем шило.
Как это странно: все поэты из той поры, наивно-дымчатой, давно мертвы. Их силуэты уже и в памяти расплывчаты.
Пахан был дух и голос множества, в нем воплотилось большинство; он был великое ничтожество, за что и вышел в божество.
Всерьез меня волнует лишь угроза - подумаю, мороз бежит по коже, - что я из-за растущего склероза начну давать советы молодежи.