Нутро земли едят заводы,
поя отравой кровь реки,
ложатся на глаза природы
аэродромов пятаки.

За все на евреев найдется судья.
За живость. За ум. За сутулость.
За то, что еврейка стреляла в вождя.
За то, что она промахнулась.

Я враг дискуссий и собраний
и в спорах слова не прошу;
имея истину в кармане,
в другом закуску я ношу.

Плачет баба потому,
что увяло тело,
а давала не тому,
под кого хотела.

Грусть подави и судьбу не гневи
глупой тоской пустяковой:
раны и шрамы от прежней любви -
лучшая почва для новой.