В мне то булькает кипение, то прямо в порох брызжет искра; пошли мне, Господи, терпение, но только очень, очень быстро.
В похмельные утра жестокие из мути душевной являлись мне мысли настолько глубокие, что тут же из виду терялись.
Блаженство витает шальное, стихают надрыв и надлом, когда закипает хмельное вампиршество душ за столом.
В час, когда, безденежье кляня, влекся я душой к делам нечистым, кто-то щелкал по носу меня; как же я могу быть атеистом?
Томлю себя я воздержанием, но червь сомненья в организме: а вдруг постельным возлежанием мы постигаем смысл жизни.