Живя не грустя и не ноя, и радость и горечь ценя, порой наступал на гавно я, но чаще - оно на меня.
В час, когда, безденежье кляня, влекся я душой к делам нечистым, кто-то щелкал по носу меня; как же я могу быть атеистом?
Еврейский дух слезой просолен, душа хронически болит, еврей, который всем доволен, - покойник или инвалид.
А со мною ни с того ни с сего вдруг такое начинает твориться, словно в книгу бытия моего кем-то всунута чужая страница.
Умельцы выходов и входов, настырны, въедливы и прытки, евреи есть у всех народов, а у еврейского - в избытке.