Где яд, чтоб другом я его назвал, Где меч, чтоб счастьем я его считал, Где смерть, которую как избавленье Потусторонний мир мне б даровал?
Нельзя, когда в душе разброд, чтоб дух темнел и чах; не должен быть уныл народ, который жгли в печах.
Если стих не рвется на пространство, большее, чем видит злоба дня, то страдает печенью от пьянства Прометей бенгальского огня.
Зыблется житейская ладья - именно, должно быть, оттого прочность и понятность бытия нам дороже качества его.
Хлестали струями упругими На белый снег чужих стихов. И тем прославили друг друга мы Среди окрестных чудаков.