Всюду ткут в уюте спален
новых жизней гобелен,
только мрачен и печален
чуждый чарам чахлый член.

Был отозван не раз я из мира сего,
много люди со мной сотворяли всего.
Но упорно творец шлет меня восвояи:
не пробил, видно, час мой еще у него!

Она была задумчива, бледна,
и волосы текли, как жаркий шелк;
ко мне она была так холодна,
что с насморком я вышел и ушел.

Достану чистые трусы,
надену чистую рубашку,
приглажу щеточкой усы
и навещу свою милашку.

Легковейная мыслей игра
кровь и смерти родит регулярно,
все хотят в этой жизни добра,
но его понимают полярно.