Сижу с утра до вечера
с понурой головой:
совсем нести мне нечего
на рынок мировой.

Радость понимать и познавать
знают даже нищий и калека,
плюс ещё возможность выпивать —
тройственное счастье человека.

Все это кончилось, ушло,
исчезло, кануло и сплыло,
а было так нехорошо,
что хорошо, что это было.

Хвалишься ты зря, что оставался
честным, неподкупным и в опале;
многие, кто впрямь не продавался -
это те, кого не покупали.

Уже мы в гулянии пылком
участие примем едва ли,
другие садятся к бутылкам,
которые мы открывали.