Я пить могу в любом подвале, за ночью ночь могу я пить, когда б в оплату принимали мою готовность заплатить.
Людмила изменилась, как ни странно, И очень часто в середине спора С презрением глядела на Руслана И тайно вспоминала Черномора.
Все вечные жиды во мне сидят - пророки, вольнодумцы, торгаши, и, всласть жестикулируя, галдят в потемках неустроенной души.
Я к веку относился неспроста с живым, но отчужденным интересом: состарившись, душа моя чиста, как озеро, забытое прогрессом.
Я много прочитал глубоких книг и многое могу теперь понять, мне кажется, я многого достиг, но именно чего, хотел бы знать.