Темна российская заря,
и смутный страх меня тревожит:
Россия в поисках царя
себе найти еврея может.

Не тем еврей стал плох, что ест наш хлеб,
А тем, что проживая в нашем доме,
Настолько стал бездушен и свиреп,
Что стал сопротивляться при погроме!

Почувствовав тоску в родном пространстве
я силюсь отыскать исток тоски:
не то повеял запах дальних странствий,
не то уже пора сменить носки.

Когда мы пьем, бутылка честно
теплом покоя дарит нас,
и мир становится на место,
остановив безумный пляс.

Семья, являясь жизни главной школой,
изучена сама довольно слабо,
семья бывает однополой,
когда себя мужик ведет как баба.