Я после пьянки, как ни бился, Не мог припомнить, хоть старался, Вчерашний день. И так стыдился, Что с горя снова напивался.
В мире нет резвее и шустрей, прытче и проворней(будто птица), чем немолодой больной еврей, ищущий возможность прокормиться.
Свобода обернулась мутной гнусью, всё стало обнажённей и острей, а если пахнет некто светлой Русью, то это - засидевшийся еврей.
Не знаю выше интереса чем вечных слов исполнить гамму и вывести на путь прогресса замшело нравственную даму.