Как литература ни талдычила,
как бы воспитать нас ни хотела,
а мерзавцы жутко симпатичны,
если туго знают они дело.

В любви и смерти находя
неисчерпаемую тему,
я не плевал в портрет вождя,
поскольку клал на всю систему.

Среди прочих нравственных калек
я имел зарплату и заботу
выполнить завет моих коллег:
<Изя, не убейся об работу!>

Снег падал, лёгок и пушист,
неся ангину сотням глоток.
Я мёрз, дрожа, как фетишист
над грудой ношеных колготок!..

На дне стаканов, мной опустошенных,
и рюмок, наливавшихся девицам,
такая тьма вопросов разрешенных,
что время отдохнуть и похмелиться.