Как литература ни талдычила, как бы воспитать нас ни хотела, а мерзавцы жутко симпатичны, если туго знают они дело.
В любви и смерти находя неисчерпаемую тему, я не плевал в портрет вождя, поскольку клал на всю систему.
Среди прочих нравственных калек я имел зарплату и заботу выполнить завет моих коллег: <Изя, не убейся об работу!>
Снег падал, лёгок и пушист, неся ангину сотням глоток. Я мёрз, дрожа, как фетишист над грудой ношеных колготок!..
На дне стаканов, мной опустошенных, и рюмок, наливавшихся девицам, такая тьма вопросов разрешенных, что время отдохнуть и похмелиться.